Юлия Лушина пришла в мастерскую недавно. Называть ее учеником приятно, но не совсем верно . Юлия уже сформировавшийся профессионал и преподаватель.
Вот две ее статьи, опубликованные на cinemotionlab.
5 ЗАБЛУЖДЕНИЙ О РАБОТЕ СЦЕНАРИСТА.
Несмотря на свою привлекательность, воспетую в книгах и фильмах, в настоящей работе сценариста нет никакой романтики. Эта профессия — для тех, кто привык к кропотливому труду и всегда готов к работе. О том, почему идеи становятся шаблонными, кто руководит полетом фантазии сценариста и как добиться уважения режиссера — в материале сценариста Юлии Лукшиной.
Заблуждение первое, романтическое.
Людьми, с литературной деятельностью не связанными, сценарист, как правило, считается писателем. И речь не о том, насколько это ошибочно или верно, хотя это все равно что принимать кроликов за зайцев.
В подобном мнении не было б порока, если бы не устойчивый флер романтизма, окружающий писательский труд. Флер этот вреден, потому что романтика ассоциируется с чем-то легким и приятным, дающимся свыше и сулящим массу смутных дивидендов. Или с героическим. В любом случае, с чем-то, что греет эго, подобно камину, согревающему озябшие ноги. (Вспоминается, к примеру, герой Николаса Кейджа из «Адаптации» — фактурно мучающийся творческим бессилием и жалующийся понимающему агенту). Отсюда — искреннее непонимание сложности профессии. Как правило, оно влечет аргументацию такого типа: «А вам-то что волноваться? Я вот понимаю, у нас тут поток людей с утра до вечера, отчеты, проверки. А вы – сиди себе спокойно да сочиняй! Можете, вон, даже на работу не ходить. Да что там! Можете поехать куда угодно». Правда, иногда и посочувствуют: «Хотя, вас же режиссер, наверное, мучает».
Утверждать, что сценарист – каторжник – преувеличение. Однако романтика, если и присутствует, то весьма декоративно. На самом деле это кропотливый, нередко изматывающий, а временами подобный сдаче крови труд, который приносит далеко не мгновенные результаты. Такой же, как и писательство, одинокий и чреватый неврозами. А чувство удовлетворения в нем подобно уходящему в пустыне горизонту. Каждый проект – марафон. Профессия не для спринтеров.
При этом, сценаристу хорошо бы уметь быть коммуникатором и «аутистом» одновременно, а также и собственным редактором. Роли слегка взаимоисключающие.
Можно сказать по-другому: это профессия для тех, кто мог часами играть в песочнице один. Серьезно. То есть склонен к кропотливому разбору и копанию, кому нравится возиться с аналитической стороной дела (складывать и перекладывать структуру произведения, писать и переписывать, перебирать варианты), кто готов к критике, справедливой и внятной, а также несправедливой и невнятной. И главное — для кого самолюбие – не главное. (Потому что начинающему сценаристу уготована «дорога унижений») Во всяком случае, не главнее прогресса в ремесле.
С другой стороны, не существуй романтического заблуждения, как можно заманить людей за письменный стол? Зачаровать? Потом, правда, многие из зачарованных «взрываются на минах», имя которым – страх одиночества, зависть, страх неудачи. Оставшиеся двигаются дальше на топливной смеси упрямства с самолюбием, а к финишу доходят те, кто не утратил интерес.
Зато, если есть совпадение с психотипом, сценарное дело– основа для счастья. Если нравится учиться – тоже сюда, потому что «дна» в этом смысле у профессии нет. (Считать же, что для нее достаточно лишь буйной фантазии – очередное и злостное заблуждение). Как нет в ней и возрастных ограничений. Сценарист — как вино: чем старше, тем ценнее, потому что опытней. Другой бонус: можно без зазрения совести смотреть кино и сериалы, сколько душе угодно. И никогда не скучно. Только на метро неудобно ездить – авторская задумчивость чревата пропуском нужных станций. Что, пожалуй, даже романтично.
Заблуждение второе, про самовыражение.
Не то, чтобы самовыражение отсутствовало. Но изобилует оно, как правило, на первом этапе: когда сценарист что-то придумал и предлагает потенциальным заказчикам. Как только его идеи вступают в фазу производственной обработки, самовыражение в значительной мере сокращается, уступая место форматным, финансовым и другим требованиям.
Авторам, которые держатся за самовыражение «взявшись зубами за подоконник» на этом этапе становится кисло.
Как только появляется заказчик, приходится считаться с его мнением.
И даже в ситуации независимого производства, самовыражение автора будет натыкаться на разного рода преграды, хотя бы обусловленные нехваткой финансирования. Материальный мир диктует свои условия полету фантазии.
Главное, чтобы это не стало препятствием. Как известно, великие произведения мирового искусства создавались в рамках заказа и формата, аналогами которых в истории искусства до недавнего времени были традиция, канон и иконография.
Если проект пишется без соавторов, это еще и «одиночное плавание». Хотя, в условиях коммерческого заказа, автор в любом случае общается примерно со следующим кругом лиц: редактором производственной кинокомпании, редакторами канала-заказчика, продюсерами производящей компании-ий и канала. А также, вероятно, с режиссером, консультантами, агентами и юристом. Их мнение сложно игнорировать. Они будут мешать, раздражать, высказываться, советовать, указывать. В этом смысле, писатели в выигрыше.
Заблуждение третье: «Смотреть нечего, потому что плохо пишут».
Многие считают сценариста ответственным за конечный продукт. Это ошибка. Сценарист бы рад, да только «бодливой корове Бог рога не дает». В условиях отечественной практики кино и теле производства (да и не всегда только отечественной, хотя американское телевидение в последнее время не именуют иначе как «авторским»), текст раньше или позже отчуждается от создателя и далее, лишенный трепетного пригляда автора, вступает в полосу турбулентности.
Конечно, возможны варианты, все зависит от ситуации и людей. Практика показывает, что гармония – вещь пока нечастая. Зато когда она случается, когда заинтересованный режиссер уважительно относится к автору, а автор, в свою очередь, к моменту режиссерского вмешательства сохранил задор и имеет возможность поработать с режиссером – тогда всем хорошо. Проекту в первую очередь.
Среди отечественных сценаристов еще бытует шутка о том, что на стадии производства происходит последовательное ухудшение текста. К счастью, ситуация меняется.
Важную роль здесь играет доступность информации. В наши дни, вести о недобросовестных заказчиках распространяются моментально. Правда, верное и обратное: репутация сценариста теперь в равной степени на виду. Иголку в стоге сена не утаить.
Кроме того, показывают и действительно дурно написанное. Поэтому на вечный вопрос «кто виноват» нельзя ответить однозначно. Истина часто похоронена глубоко и посыпана пеплом длительного и мучительного производственного процесса, в котором, традиционно, каждый цех винит смежников, и обвинения в недостаточном профессионализме зачастую выглядят абсолютно зеркальны.
Учитывая все системные огрехи и несовершенства, поджидающие авторский текст на пути к эфиру, автору остается «делать, что должно и будет, что будет». Желательно, делать наилучшим способом в заданных обстоятельствах. В сущности, не так уж мало.
Заблуждение четвертое, о том, что сценарист — тот, чей фильм сегодня на экране.
Практически неизбежно после того, как ты представился сценаристом, следует вопрос: а что из вашего можно посмотреть, сейчас? Логика ясна: если ты писатель, где твои книжки? Если сценарист, где фильмы? Хорошо, когда в наличии — длинный послужной список: «Завтра смотрите сериал, а в выходные – во всех кинотеатрах страны – комедию».
Но специфика профессии в том, что далеко не все проекты доходят от разработки до эфира. Поэтому типичная ситуация для сценариста, который живет в профессии два, три и более лет: работа есть, а фильмография не складывается. Надо сказать, что на Западе подавляющее большинство авторов живет подобным образом годами: то заявку продадут, то опцион, то где-то диалоги попишут, то в разработке поучаствуют, то докторингом займутся, то консалтингом. Все это дает им возможность заработать на хлеб и с полным правом именовать себя автором. Так, люди становятся членами профессиональных гильдий, получают свои авторские отчисления, посылают детей в школы, так и не нарабатывая при этом фильмографию в традиционном понимании слова. И это нормально. Просто объяснить сложно.
В отечественных реалиях, сходная ситуация – не редкость. Правда, пока за минусом авторских отчислений и возможностью отправлять детей куда-либо, кроме как за мороженым. Но это, как говорится, совсем другая история.
Заблуждение пятое про то, что писать умеют все, а идей – море.
К сожалению, заблуждение свойственно не только людям со стороны. «Было б время, сам бы написал»,- досадует продюсер. Или: «Мы ж столько идей набросали, что тут писать-то?», — вторят другие.
Подбрасывать идеи, рассуждать о характерах, вспоминать анекдоты по теме — хорошо и прекрасно, но мало что дает, кроме иллюзии участия в процессе, если далее сценарист не прикует себя к стулу и не сложит слово к слову, деталь к детали, сцену к сцене со всеми нужными акцентами, смыслами и эффектами.
Другое следствие — просьбы «сделать побыстрее»: «Ко вторнику уложитесь? Нет? А нам говорили, вы быстро пишете». Тут стоит понять нехитрую истину, что умение покрывать страницы словами и качество этих слов – вещи разные. Конечно, чем сценарист опытнее и чем сильнее замотивирован, тем лучший результат он выдаст в означенное время. Но при прочих равных, чем активнее штурмовщина, тем ниже качество.
Парадокс, однако, состоит в том, что и затянутый проект теряет дыхание. Так что с одной стороны, имеем иллюстрацию поговорки: «спешка нужна лишь при ловле блох», а с другой – «хороша ложка к обеду». А оптимальное расстояние между блохой и ложкой, как всегда, зависит от конкретики – объема, сложности и амбиций (или отсутствия таковых) проекта.
Про идеи остается добавить, что сами по себе они абсолютной ценностью не наделены. Ценность заключается в умении их воплощать. Что можно делать по наитию или веря в те или иные правила конструирования. А лучше сочетать побольше инструментов, по принципу «хуже не будет». Важен только результат. Идеи — как шарики, которыми некому жонглировать в отсутствие жонглера.
МИФЫ И ПРАВДА О ПРОФЕССИИ СЦЕНАРИСТА. О ЧЕМ НИКТО НЕ РАССКАЖЕТ?
Сценарист Юлия Лукшина — о десяти неочевидных истинах, которые нужно учесть всем, кто собирается писать свой первый сценарий.
В профессии сценариста нет единого шаблона навигации, нет стандартной траектории движения c четкой разметкой. Все индивидуально. Если и искать общий знаменатель, он, скорее, обнаруживается в плоскости переживаний: жить жизнью сценариста и не столкнуться с вызовами внутреннего порядка почти невозможно.
Вызовы фриланса
Большинство сценаристов — фрилансеры, и это — набор возможностей и вызовов одновременно. С точки зрения фриланса работа в качестве штатной единицы видится, как правило, и как закабаление, и как игра — в общем-то — более низкого порядка. В любой системе успех гарантирует согласие по местным правилам. Если это условие соблюдается, вертикальное продвижение в организации — вопрос времени. При желании можно удовольствоваться существующей позицией, и система все равно будет обеспечивать.
Но во фрилансе система — ты сам, и ответственность — на тебе. Хочешь двигайся, хочешь — дрейфуй, хочешь — бери длительный отпуск. Все за свой счет. Игра без гарантий, с довольно высокой степенью риска. Для того, чтобы уменьшить по крайней мере риски финансовые, начинающим авторам часто и небезосновательно советуют иметь альтернативный источник дохода.
Автономия — еще одна «прошивка», с которой стоит разобраться. Зачастую, автономии становится слишком много. Тогда возникает растерянность, недостаток среды, желания ощущать себя частью группы. Особенно характерно для начинающих или тех, кто «в прошлой жизни» работал штатно, где все в этом смысле — зеркально, так как вписанность в структуру предполагает избыток принадлежности, зачастую форсированной (корпоративные правила, жесткая посещаемость), и недостаток собственного пространства в прямом и в переносном смыслах.
Чтобы уменьшить по крайней мере риски финансовые, начинающим авторам часто и небезосновательно советуют иметь альтернативный источник дохода
Во многом, проблема решается сама собой — чем дольше ты в среде, тем больше связей и контактов. На любом этапе не вредит быть частью профессиональной группы, в которой возможен искренний обмен информацией. Подобную роль, в частности, выполняют и обучающие мероприятия, где общение — не менее важно, чем получение знаний.
Самоорганизация и мотивация также на совести сценариста.
Кому-то для тонуса необходим аврал-адреналин: «Еж — птица гордая — пока не пнут, не полетит», кому-то — покой, запас времени и тишина.
На практике дисциплина — что бы лично вы под ней ни понимали — означает постоянный выбор. От ежечасного: работать или играть с хомяком? До стратегического: заниматься авансированным заказом или собственной разработкой? Сосредоточиться на одном проекте или «вписаться» в несколько?
А еще хорошо быть в курсе фестивальных хитов и достижений праймовых американских кабелей. И британского общественного телевидения. И не забывать о классике, а также смотреть кино для удовольствия. Например, что-то любимое — в пятый раз, чтобы уже, наконец, врезаться в структуру со скальпелем. При этом, не отлынивая от текучки.
Этот труд — вода. Если не ставить ограничений, она затопит жизненное пространство. Сценарист работает во сне, в метро, у тещи на блинах, причем, незаметно для окружающих. И всегда найдутся еще примерно пятьсот дел из категории «другое», настырно требующих внимания. Так куда его направить, внимание? Приходится балансировать, имея на руках те карты занятости, ресурсов и ограничений, какие сдает судьба в каждый конкретный момент.
Кому-то помогает коверкинг, имитирующий походы в дружелюбный офис, кому-то — групповая работа в райтерс-руме, зонирование времени и-или пространства (пишу по утрам и только в кабинете; пишу, где вздумается, но по ночам и т.п.), основанное на понимании своих привычек и циклов.
Я — это профессия. Нередко, профессиональная идентичность расползается, погребая под собой другие стороны жизни, словно вулканический пепел. Становится, на языке психологов, определяющей характеристикой личности.
Не проблема до тех пор, пока в профессиональной жизни не случается период простоя. Кризис нагрянул, к примеру. Или просто — обстоятельства. И вдруг «синдром пенсионера»: кто же я? «Греют ли» меня другие части жизни?
Психологическая выносливость. Почти всякий сценарист, время от времени сталкивается с ощущениями изоляции, одиночества, раздражения и желания сменить профессию — немедленно, сию секунду. Перечислять ситуации, которые способны эти реакции спровоцировать — жизни не хватит. Если путь автора — как знают подкованные в психологии и драматургии — суть путь Героя, то здесь Герой встречается с Тенью. Тень приносит коньяк. Или виски. А если серьезно, то умение обработать уныние, вернуться в рабочее состояние и двигаться дальше, не застревая в липких объятиях Тени — как раз и есть то, что отличает марафонцев от спринтеров.
Дружба с неопределенностью. Неопределенность — второе имя сценариста. Она начинается за письменным столом и продолжается тогда, когда проект уже не в нашей власти.
Напишите ли, как задумали? Что скажет заказчик? Попадет ли работа на конкурс «Все или ничего», результаты которого объявят через полгода. Искать ли соавтора? Будет ли финансирование? Будут ли соблюдены условия договора или готовиться к вероломству? А если люди, принимающие решения уволятся и надо ждать решения новых назначенцев? А что, если снова кризис? А что, если канал изменит концепцию весной, как уже сделал это осенью? Чем кончатся мои переговоры? А не лучше забыть про них — нервы поберечь? Как написать эффектный финал? Вопросы никогда не кончаются. Not ever. И они обожают выпрыгивать из засады тогда, когда вы твердо решили переключиться.
Неопределенность — второе имя сценариста. Она начинается за письменным столом и продолжается тогда, когда проект уже не в нашей власти
Кроме того, любой проект — марафон, даже если складывается самым благоприятным образом. Органикой марафона является монотонность. Монашеское сидение перед монитором, атрофия мышц, желание сбежать, внезапная скука, встреча с холодильником как самая яркая часть дня и усилия, напоминающие лепку песочного замка на морском берегу в шторм. Некоторые коллеги предпочитают аналогию со сдачей крови.
Как быть? Судя по всему — принимать как часть игры, и контролировать те части процесса, что поддаются контролю.
«Вчера я был перед судом, там девушку одну судили…»
Вторая группа специфических тревог «зашита» не столько в специфику фриланса, сколько в природу индивидуального творческого усилия как такового.
Чем отреагирует на мои дерзания внешний мир? Сюда входит все, что связано с пониманием, принятием-оценкой и одобрением. Это, в свою очередь, словно две стороны медали, связано со схожим типом тревог, но уже обращенным к себе: достаточно ли я талантлив? (См миф о таланте), а настоящий ли я писатель? Сценарист? Оправдаются ли мои ожидания от себя? Как я оцениваю критику? Где-то там, под всем этим, плавают и глубоководные ревность с завистью, основанные на механизме сравнения и чувстве недостаточности. Иногда, им взбредает в голову подняться повыше, явить себя миру, погреться на солнце…
Психологи склонны объяснять разницу, с которой мы реагируем на приватные чаяния и фрустрации с точки зрения психотипичности. От этого зависит переживаем ли мы их тихо-приватно или вовлекаем в свой процесс массы — «на юру и смерть красна». В эру соцсетей последним стало заниматься до обидного легко.
Кроме того, наши реакции зависят от текущих обстоятельств и самооценки: населено ли наше сознание Критиками, Судьями или Болельщиками, и в каких отношениях находятся эти персонажи в данный момент? Тут у каждого своя «Головоломка».
По ходу парохода. Как ни странно, но сценарист не только сочиняет, но и общается. Например, участвует в переговорах — занятии на любителя. А вот еще тема — налоговая отчетность. Есть и работа с редакторами, выстраивание диалога с режиссером-соавторами-заказчиками, попытки пристроить любимое-выстраданное в хорошие руки. Парадокс: вроде бы профессия — одинокая, а на поверку — сплошное общение, требующее, помимо сил и внимания, совсем иного качества энергии, нежели медитативная сосредоточенность за письменным столом.
Так как довольно многие сценаристы проходят по ведомству творческих интровертов, больше мечтая о норе с уютно закипающим чайником, чем о битве за договорные условия, часть этого «коммуникативного груза» стоит по возможности перекладывать на плечи бухгалтеров и агентов.
Парадокс: вроде бы профессия — одинокая, а на поверку — сплошное общение, требующее, помимо сил и внимания, совсем иного качества энергии, нежели медитативная сосредоточенность за письменным столом
Наконец, умение гнуть ложку силой взгляда. Под этим ворохом около и вокруг рабочей проблематики, всех необходимых «мягких навыков» и отдыхающих в Тени эмоциональных гранат, кроется прорва ремесленных вопросов. Вот уже действительно: «Раскрылась бездна — звезд полна».
К ним относится постоянный поиск решений на множестве уровней и в разных масштабах одновременно — как внутри проекта, так и внутри серии, сцены, эпизода. Интонация, композиция, конфликты, арки, отношения, специфические характеристики персонажей, цели, развитие, повороты, достоверность, детали, жанровые конвенции. Наконец — смыслы. И все это — гигантская голограмма, требующая довольно редких видов топлива — мозгов и времени.
Но если именно здесь мы чувствуем себя как дома, если от каждой решенной микрозадачи — хочется тихонько спеть, а потом еще немножечко сплясать, есть шанс, что остальные вызовы пройдут по части сопутствующих товаров.
МИФЫ
Миф о волосатой руке. Вариант исчерпывающего ответа можно подсмотреть, например, в «Радикальном интервью» Терри Россио. Цитата: «Сценарист должен создать убедительный текст, а затем попытаться его продать. Если продать удалось, сценаристу приходится повторить всю процедуру заново. Выигрывайте за счёт того, что ваш контент лучше, чем у остальных, и весь вопрос „подходов“ и „заходов“ будет исчерпан».
Миф о таланте. Формулируется примерно как «либо он есть, либо его нет». В отечественной культуре миф о таланте, как кажется, крайне стоек, и это любопытная тема для культурологического исследования. Талант сам по себе — штука прекрасная, но, в принципе, похож на недвижимость. Если она нежилая, то ветшает и зарастает плющом. Нужен, как минимум, дворник.
Миф о свободе. Сценарист — чистый творец. («Везет же — сидишь и пишешь, что хочешь».) Нет, сценарист включен в сложную систему товарно-денежных и творчески-конкурентных отношений.